К тому времени, как я просыпаюсь, обычно уже далеко за полдень. Я сплю весь день, вставая с кровати только для того чтобы поесть, а потом вновь впадаю в спячку. Я одеваюсь, натягивая на себя черные шорты и спортивный черный топ.
В моем номере очень тепло. Я хочу, чтобы моему телу было хорошо и комфортно.
Я встаю перед зеркалом. Руками расправляю свои волосы и разделяю их на несколько пучков. Сначала закрепляю верхний пучок с помощью резинки. Затем тоже самое проделываю с правым и левым. Теперь мои волосы достают мне примерно до шеи. Я беру ещё одну резинку и соединяю все три пучка в один, плотно стягивая их в общий узел. Мои волосы туго натягивают кожу на моей голове, из-за чего глаза становятся ещё шире. В этот момент в моем мозгу словно щелкает какой-то переключатель. Увидев себя готовой к бою, я как будто перевоплощаюсь в кого-то другого. Все вокруг воспринимается иначе.
До выхода остается ещё час. Я надеваю толстовку Reebok и мои «боевые» ботинки – дешевые черные LoveCulture (название бренда одежды, прим. cageside.ru) из искусственной замши. Они уже все разваливаются, но я выходила в них практически перед каждой большой победой.
Члены моей команды сидят в гостиной моего номера, расположившись по периметру между небольшим тесным диванчиком и парой стульев. Они разговаривают шепотом, но периодически сквозь закрытую дверь до меня доносятся приглушенные смешки. Я слышу за дверью их движения. Эдмонд, мой главный тренер, роется в сумке, проверяя, не забыли ли мы чего. Ренер, мой тренер по бразильскому джиу-джитсу, возится с со спонсорским баннером, который будет висеть за моей спиной. Он хочет идеально его свернуть, чтобы он расправлялся от простого движения руки. Мартин, с которым я тренирую борьбу, сохраняет невозмутимое спокойствие. Джастин, мой друг детства и спарринг партнер по дзюдо, тревожно потирает свои руки. Все они с ног до головы одеты в мою официальную спортивную форму.
Я открываю дверь, которая отделяла меня от них и они замирают. В комнате воцарилась тишина.
Охрана стучит в дверь, они уже готовы сопроводить нас вниз.
Покидая номер я чувствую себя Суперменом, выходящим из телефонной будки, с выпяченной вперед грудью и плащом, который развивается вслед за ним. Неудержимая. Непобедимая. С той лишь разницей, что вместо буквы «S» у меня на груди красуется эмблема UFC. Я надеваю на своё лицо «злую» маску. С того самого момента, как я пересекла порог номера я уже нахожусь в боевом режиме.
Возле моей двери стоят три человека с наушниками, которые должны сопроводить меня до места проведения турнира.
«Вы готовы?» — спрашивает главный из них, подразумевая мою готовность отправиться вниз на арену.
«Готова» — отвечаю я, подразумевая, что я готова победить.
Напоследок Эдмонд в последний раз пробегает глазами по комнате на предмет забытых вещей. Он передает мне мои наушники «MonsterBeats» и я вешаю их на шею.
Старший из охранников возглавляет нашу процессию, члены моей команды располагаются вокруг меня, а замыкают шествие два оставшихся офицера.
Именно в таком порядке мы идем мимо служебных лифтов через туннели с бетонными полами, яркими флуоресцентными лампами и оголенными трубами. Все помещения пустые, поэтому звуки наших шагов громким эхом разносятся по коридорам. Мы идем мимо подсобок для обслуживающего персонала и помещений для сортировки мусора. Я слышу шум, доносящийся из кафешек. Пикающий звук подъемника, который грузит деревянные поддоны постепенно сходит на нет. Наконец-то мы выбираемся из этого лабиринта и доходим до раздевалки.
По мере приближения к ней вновь начинают появляться признаки нормальной жизни. Персонал носится по коридорам. Операторы с камерами, ещё больше охраны, тренеры, спортсмены, члены атлетической комиссии, непонятно откуда взявшиеся случайные люди – все они снуют в разных направлениях. Как только мы входим на территорию арены к нам присоединяется сотрудница атлетической комиссии. Начиная с этой секунды и до того момента, как я покину это здание, она ни на секунду не выпустит меня из поля своего зрения.
На двери моей раздевалки висит белая, приклеенная изолентой, бумажка с моим именем. «Удачи», — говорит мне офицер охраны, и я шагаю в эту бетонную комнатушку без окон. Стены светло бежевого оттенка, на полу лежит тонкий ковер темной расцветки; на нем маты, а на стене висит плоский телевизор, который транслирует в прямом эфире бои андеркарда.
В других раздевалках вы можете увидеть бойцов, которые приносят с собой колонки и слушают музыку. Или шутят и смеются.
У меня же всё иначе – в моей раздевалке царит атмосфера серьёзности. В ней тихо. Никто не улыбается. Не люблю, когда в моей раздевалке кто-то отпускает шуточки. Сейчас не время для шуточек. С того момента как мы переступили порог номера отеля никакого расп****ства. Все рас****ство осталось позади. Мы находимся на грани важного события.
Я не пытаюсь избавиться от давления на меня. Я впускаю это давление внутрь себя. Ведь именно благодаря давлению пуля вылетает из дула пистолета.
Мы заходим в раздевалку и устраиваемся поудобнее. К нам присоединяется мой пятый секундант Джин ЛаБелл – первопроходец мира смешанных единоборств и давний друг нашей семьи. Он без устали щелкает своим секундомером. Я располагаюсь на полу, положив себе под голову сумку. Я закрываю глаза в надежде провалиться в сон.
Я просыпаюсь и хочу начать разминку, однако ещё слишком рано и Эдмонд останавливает меня.
«Расслабься, время ещё не пришло,» — говорит он со своим ярко выраженным армянским акцентом. У него очень спокойный и обнадеживающий голос. Он плавно массирует мои плечи, как бы пытаясь избавить мое тело от лишней энергии.
А я наоборот хочу подвигаться или хоть как-то размяться. Я хочу быть готовой по максимуму.
«Не торопись, все и так в порядке» — говорит он. «Просто расслабься. Ты же не хочешь перегореть».
Эдмонд заматывает мне руки под пристальным присмотром члена атлетической комиссии, которая хочет убедиться, что все сделано по «букве закона».
Сначала марля. Затем белая тейп лента, которая издает треск, когда отрываешь её от рулона. Я заворожено смотрю на то, как бинты обвиваются вокруг моих пальцев и переходят дальше на запястье. Эдмонд разглаживает и закрепляет кончик ленты на моем запястье, и я становлюсь ещё на один шаг ближе к той секунде, которую я так ждала и ради которой я столько вкалывала, к той секунде, к которой я готова на сто процентов.
Представительница комиссии расписывается на моих бинтах черным маркером. Я начинаю растяжку и разогрев. Эдмонд держит лапы, чтобы я нанесла несколько ударов, но далее он меня останавливает, чтобы я окончательно не вошла в раж. Меня постоянно терзает ощущение, что этого мало. Я изнемогаю от желания сделать что-то еще.
«Спокойно, спокойно,» — говорит Эдмонд.
Я слышу рев фанатов в телевизоре. Энергетика толпы сквозь бетонные стены перетекает в меня и пульсирует внутри моего тела.
Часы тикают. Эдмонд усаживает меня на складной стул. Он наклоняется очень близко ко мне и говорит:
«Ты готова гораздо лучше, чем эта девчушка. Ты превосходишь её в каждом аспекте. Ради этого ты столько тренировалась. Ради этого ты пролила столько пота. Ради этого ты надрывала свою задницу. Весь наш упорный труд вел именно к этому моменту. Ты лучшая в мире. А теперь иди туда и отм***хай эту девчушку как следует».
Единственное что я хочу в эту секунду – это уничтожить свою оппонентку. На этом сосредоточена каждая клетка моего тела.
Я уже слышу в холле хриплый голос Бёрта Уотсона. Бёрт – это уполномоченная нянька для бойцов UFC, то есть он должен решить нашу любую возникшую проблему. А их возникает великое множество, поэтому я даже не знаю, как назвать то, чем он занимается, скажу, что он просто о нас заботится.
«Полный вперед! Дааа!» — вскрикивает он. «Это то, зачем мы здесь, детка. Это твой вечер, это твой бой. Не дай никому отобрать твой звездный час». Его голос эхом разносится по коридору, и мы подходим к месту, откуда я начну свой выход. Я вся изнываю от нетерпения.
Претендентки на мой титул всегда выходят первыми. Я не вижу её, но я могу слышать отстойную музыку, которая разносится над ареной. В ту же секунду я начинаю ненавидеть ту песню, что она выбрала для своего выхода.
Я могу слышать реакцию публики. Стоя в темном туннеле, я слышу, как они ей аплодируют, но я знаю, что, когда туда выйду я, все зрители просто взорвутся от бури эмоций. Когда выйду я, все буквально сойдут с ума. Я уже начинаю ощущать этот рев всем телом и знаю, что он серьёзно пощекочет нервы моей сопернице.
Эдмонд начинает сильно растирать мое лицо. Он натирает мои уши и нос. Моё лицо напрягается, в ожидании потенциальных ударов. Он ещё сильнее оттягивает мои волосы. Я даже начинаю ощущать покалывания от силы их натяжения. Мои глаза открыты нараспашку. Я на взводе. Я заряжена. Я готова.
Нам дают отмашку. По бокам встают сотрудники службы безопасности. Мои секунданты идут чуть позади меня.
Мощные гитарные аккорды Джоан Джетт пускают в меня электрический разряд и под оглушительные звуки песни «Bad Reputation» я мчусь сквозь холл и смотрю прямо перед собой.
Публика ревет, когда я выхожу из подтрибунного помещения, но сейчас я в таком состоянии, что я не чувствую ни звука, ни световых эффектов, которые меня окружают. В данный момент я не вижу ничего кроме того, что лежит прямо передо мной, кроме дороги в клетку.
Подойдя к октагону, я стягиваю свои наушники и снимаю свои «бойцовские ботинки». Я расстаюсь с толстовкой, футболкой и шортами. Мои угловые помогают мне, так как достаточно сложно снять столько одежды самостоятельно, учитывая, что мои руки туго забинтованы и на них перчатки.
Эдмонд обмахивает меня полотенцем. Я обнимаю каждого члена своей команды. Ренера. Дядю Джина. Джастина. Эдмонд целует меня в щеку, и мы обнимаемся. Эдмонд вставляет мне в рот капу. Я делаю глоток воды. Стич Дюран, мой катмен, смазывает моё лицо вазелином и отходит в сторону.
Я вытягиваю руки и запасной судья проверят, не пытаюсь ли я что-нибудь пронести с собой в октагон. Он ощупывает меня за ушами, скользит руками по волосам и моему тугому пучку. Он просит открыть рот. Он проверяет мои перчатки. Он указывает мне на лестницу, ведущую в клетку.
Я делаю легкий поклон, при входе в клетку – эта привычка осталась у меня ещё со времен выступления по дзюдо. Я топаю дважды своей левой ногой. Потом правой. Я прыгаю и топаю обеими ногами. Я направляюсь в свой угол. Я кручу своими руками. Я хлопаю себя по правому плечу, потом по левому, затем перехожу на бедра. Я касаюсь земли. Мои секунданты разворачивают банер с моими спонсорами у меня за спиной. Я переминаюсь с ноги на ногу. Я приседаю и снова поднимаюсь. Я ещё раз топаю ногой. Затем я останавливаюсь.
Час «Икс» пробил. Мое тело полностью расслаблено, но в тоже время мега-собрано и готово среагировать в любую секунду. Все чувства обострились. Сейчас у меня одно желание – это победа. Для меня фраза «победа или смерть» реальна. Мне начинает казаться, что я всего лишь секунду назад уже была в этой клетке – временные рамки стираются и все произошедшее между моим прошлым и этим боем как будто исчезло. Спустя пару секунд мой мозг возвращается в бойцовский режим, и я оказываюсь в пространстве, где существует только бой и ничего более.
Я смотрю на другую сторону клетки.
В центр октагона выходит анонсер UFC Брюс Баффер. Брюс абсолютно точно лучший в своем деле, но когда он поворачивается в сторону моей оппонентки и начинает говорить, я слышу лишь: «Бла бла бла бла бла бла». Он поворачивается ко мне и снова произносит: «Бла бла бла бла бла бла».
Наконец-то мой взгляд падает на соперницу. Я фиксирую на ней свой взгляд. Я всегда пытаюсь смотреть прямо в глаза. Иногда они отворачиваются.
Но я очень хочу, чтобы они посмотрели на меня.
Я хочу, чтобы она вперилась в мои глаза своим взглядом. Я хочу, чтобы она увидела, что во мне нет ни капли страха. Я хочу, чтобы она поняла, что у неё нет ни единого шанса. Я хочу, чтобы ей стало страшно. Я хочу, чтобы она знала, что проиграет.
Рефери смотрит на мою оппонентку – «Вы готовы?».
Она кивает.
Он поворачивается ко мне – «Вы готовы?».
Я киваю и думаю, что я родилась уже готовой ко всему.
И мы начинаем бой…
Комментарии