В каждой своей проблеме или неудаче в жизни я всегда находила позитивные стороны. Это касалось и моих травм. На моем пути было огромное множество повреждений, но ни одно из них не смогло выбить меня из колеи. Многие люди воспринимают травмы, как ужасную вещь, которая мешает их прогрессу. Я же предпочитаю использовать эти ограничения для развития в какой-то иной области, до которой у меня бы никогда не дошли руки при обычных обстоятельствах. Когда я сломала свою правую руку, я сказала себе:«Когда моя правая рука заживет, мой хук левой будет просто офигенным». Когда буквально за несколько дней до соревнований мне наложили на ногу несколько швов, я сказала себе, что теперь мне нужно будет завершить этот бой быстро и уверенно. Не нужно зацикливаться на том, что ты не сможешь сделать. Сосредоточься на том, что сможешь.
Однажды я проводила спарринг в своем родном зале Venice Judo (Веницинаское Дзюдо), который несмотря на свое название находится в Кулвер Сити, штат Калифорния. В этот день к нам заглянул паренек, который периодически появлялся на тренировках. Он был моего возраста, но сильно превосходил меня в размерах. Мы уже несколько лет занимались в одном зале, и я всегда в буквальном смысле вытирала пол этим пареньком. А потом он вступил в фазу активного роста, которая обычно начинается у мальчиков к окончанию школы. И в итоге на тот момент он был выше меня примерно на пять дюймов и на 30 фунтов тяжелее (приблизительно 13 см и 13,5 кг соответственно, прим. cageside.ru). Я все равно вытирала им пол, но каждая наша схватка превращалась в настоящую битву за подростковую гордость.
Я ещё не до конца восстановилась от травмы и несмотря на то, что кость уже срослась, моя левая нога изрядно болела. Мы начали бороться и в итоге оказались у самого края матов (на соревнованиях подобная ситуация никого не останавливает. Однако, на тренировках существует негласное правило — останавливаться, когда ты стоишь у края матов, чтобы никто не пострадал в том случае, если поединок выйдет за их пределы). Это была тренировка. Я остановилась. Он нет.
Он попытался меня бросить, но из-за того, что я стояла у края матов, вместо того, чтобы пройти мне прямо в ноги, он схватил мою ногу сбоку. Он попытался сбить меня с ног, но так получилось, что всем своим весом он обрушился на моё колено, которое находилось в статичном положении. Сустав хрустнул. Я сразу поняла, что дело плохо.
Я попыталась встать, но не смогла. У меня было ощущение, что моя коленка превратилась в желе. Я села на мат и не знала, что мне делать дальше. Тут подоспела моя мама с другим тренером.
Я начала плакать.
«Очень больно,» — сказала я.
«Ой, да ты всегда рыдаешь от малейшего ушиба,» — сказала мама без единой нотки сочувствия в её голосе. «Приложишь лед, когда вернемся домой».
Я закончила тренировку с адской болью в левой ноге.
На следующей день, когда мы приехали в зал, мое колено все ещё беспокоило меня. Причем боль была куда сильнее, чем вчера. Я даже не могла на него опираться. Я попросила нашего другого тренера Хейворда Нишиоку взглянуть на мою травму.
«Анна Мария, тебе бы лучше свозить её к доктору,» — сказал он, после того как я закатала штанину своего кимоно.
На следующий день я сидела на мятой бумажной пеленке, которые обычно расстелены на докторских кушетках, и ждала результатов томографии.
Это была моя первая встреча с потрясающим доктором Томасом Наппом, который специализировался на «починке» коленных суставов.
Он взял в руки черно-белый снимок и прикрепил его на подсвеченный экран.
«Ну что ж, твои передние крестообразные связки абсолютно точно порваны,» — сказал доктор Напп.
Внутри меня все оборвалось, я почувствовала жжение в глазах и непроизвольно начала рыдать. Стоящая рядом мама похлопала меня по плечу. Я была готова к этой печальной новости, но когда доктор сказал это вслух, это был словно удар под дых.
«А теперь хорошие новости. В принципе подобные случаи хорошо поддаются лечению,» — сказал он. «Я очень часто сталкиваюсь с подобными травмами. Мы тебя подлатаем и у тебя все заживет так быстро, что ты даже сама и не заметишь».
«Как много времени это займет?»
«Это зависит от того, как быстро ты восстановишься, но стандартное ограничение – это шесть месяцев без участия в соревнованиях».
Я судорожно начала вести подсчеты в уме. Сейчас апрель. Национальные соревнования для старшеклассников, которые будут в этом месяце я точно пропускаю. Открытый чемпионат США для юниоров этим летом – самое серьёзное юношеское соревнование на национальном уровне. Этот августовский турнир должен был стать разминкой перед моим большим дебютом на международном уровне на открытом чемпионате США среди взрослых спортсменов в октябре.
«А что если я смогу восстановиться очень быстро? Открытый чемпионат среди юниоров будет в августе…» — промолвила я с надеждой в голосе.
«Значит август…» — сказал доктор Напп. «Ты же уже сама все поняла?»
Я подняла на него глаза, потому что до этого я все время пялилась на свою коленку, как будто надеясь излечить её своим взглядом.
«Ты не сможешь участвовать».
Этот год обещал для меня быть огромным прорывом. Я должна была участвовать в национальных общешкольных соревнованиях и национальных соревнованиях для старшеклассников. Я уже грезила мечтами об олимпиаде 2008 года. Меня начало захлёстывать непреодолимое чувство дальнейшей неопределённости. Неужели моей карьере в дзюдо пришел конец? Смогу ли я снова восстановиться и выступать на все 100% своих возможностей? А если не смогу, буду ли я в таком случае показывать высокие результаты? Мне не давали покоя куча вопросов: как надолго я выбыла, смогу ли я вернуться в строй после такого долгого отсутствия, насколько лучше станут мои оппоненты за то время, что я проваляюсь на больничной койке? Мне пришлось столкнуться с мыслью, что я уязвима.
Четыре дня спустя я лежала на каталке, подключенная к капельнице. Я была готова к тому, чтобы меня везли в операционную. В палату зашел анестезиолог в синей форме. Он что-то ввел в мою капельнцу.
«Начинай считать от 10 до 1,» — сказал он.
Я откинулась на подушку и закрыла глаза. Про себя я прочла молитву, с пожеланием того, чтобы операция прошла успешно, и моя жизнь не была перевернута с ног на голову, после того как я снова открою глаза.
«Десять, девять, восемь, семь…». Я провалилась в глубокий сон, однако никаких «снов» в оригинальном значении этого слова мне не снилось.
Я очнулась. Все было как в тумане после анестезии. Меня подташнивало. Колено болело. Во рту пересохло. Я начала слышать звук аппарата, который гонял ледяную воду по скобам, которые были прикреплены к колену. Затем звук кардиомониторов. Я посмотрела на свою ногу, которая вся была в черных скобах и вновь не смогла сдержать слез, которые ручьем потекли по моим щекам.
«Самая страшное уже позади,» — успокаивающе сказала мне медсестра.
После операции мой лечащий врач сказал мне, что единственное, что от меня требуется для скорейшей реабилитации – это выполнять физиотерапевтические упражнения и ни в коем случае не пытаться вернуться к тренировкам раньше времени.
Я приступила к выполнению упражнений чуть позже на той же неделе. Мой физиотерапевт заверил меня, что сделает все, что в его силах, чтобы я вернулась в дело как новенькая. «Все, что в его силах» включало в себя движения моего колена в различных плоскостях и простенькую растяжку. Наши так называемые «тренировки» даже рядом не стояли с теми нагрузками, к которым я привыкла у себя на дзюдо. Тем не менее по началу после них у меня все болело, и я чувствовала себя жутко уставшей. Мой тренер Трейс сказал мне, чтобы я не воспринимала всю эту ситуацию как конец света, даже если мне так и казалось на тот момент. И после этого я начала себя убеждать, что я вернусь, но должно пройти время и сейчас мне нужно отдохнуть. Но тут в ситуацию решила вмешаться моя мама и в некотором роде спасла меня от этой «лени».
Первые несколько дней после возвращения домой, я валялась на диване и держала у своего колена лёд и по большому счету просто бездельничала – смотрела Animal Planet и играла в Покемонов. И вот спустя неделю после операции моя мама подошла ко мне и сказала: «Ну все, довольно!»
«Но мне же только недавно прооперировали колено,» — сказала я ощетинившись.
«Уже целая неделя прошла,» — ответила она. «Пришло время прекратить себя жалеть».
«Но ты же слышала доктора!» — разозлилась я. «Я не должна перенапрягать колено».
«Да слышала, но как насчет другой ноги?» — спросила она и я поняла, что вопрос был риторическим. «Ты можешь делать подъемы ног. Про пресс ты уже забыла что ли? Вроде в последний раз, когда я делала поднятия корпуса из положения лежа мне колени не пригодились. Делай скручивания. В них и руки задействованы. Или твои руки как-то связаны с коленями?»
Через две недели она повезла меня в Hayastan – зал в районе Голливуда, в котором я частенько тренировалась. Мой друг Мэнни Гамбурян специально открыл для нас зал. Все Додзё (обозначение места, где проходят тренировки, соревнования и аттестации в японских боевых искусствах) насквозь пропахло армянским потом и дезодорантом. Как только я ступила на эти сине-бирюзовые маты, я почувствовала себя в своей тарелке. Все те сомнения и страхи, которые поедали меня с момента травмы, словно рукой сняло.
«Я вернулась, сучки,» — вот что я подумала в тот момент.
Начиная с этой минуты, я каждый день два раза проделывала нелегкий путь от дома до машины и от машины до зала, чтобы потренироваться. Под присмотром мамы я отрабатывала заломы, удушающие приемы, рычаги локтя вместе с Мэнни. Постепенно я заметила улучшения в плане заживления ноги. Также улучшения произошли по части моих навыков работы на ковре.
Нога шла на поправку, однако я все равно частенько просыпалась ночами от ужасной пульсирующей боли в колене. В таких случаях я принимала две таблетки аспирина, спускалась на кухню, чтобы приложить лёд, и ковыляла обратно до кровати, всеми силами пытаясь не думать о боли достаточный промежуток времени, чтобы провалиться в сон. Как правило несколько часов спустя я опять просыпалась от того, что боль вернулась, причем ко всем прочим радостям добавлялась лужа от растаявшего льда.
До того, как я получила травму, у меня была репутация любительницы бороться в стойке. Это не означало, что если поединок переходил на землю, я чувствовала себя неуверенно, но с помощью хорошего броска ты можешь сразу получить победу, и тебе не нужно тратить никаких сил на возню на матах. В итоге целый год я отрабатывала именно эту «возню». За это время я провела, наверное, тысячу армбаров.
Через 6 месяцев после того я, оправившись от разрыва крестов, я дебютировала на международном уровне и заняла второе место на открытом чемпионате США. Мне не хватило буквально считанных секунд, чтобы завершить поединок в свою пользу – я уже взяла Сару Кларк в захват, но ей каким-то чудом удалось выскользнуть и в итоге одержать победу по очкам. Но, в любом случае, я была лидером среди американских спортсменов по количеству финишей в своей весовой. Я победила иипоном Грей Живиден, которая считалась номером один в моём дивизионе. Через выходные я выиграла турнир Rendez-Vous (открытый чемпионат Канады). Эти успехи позволили мне стать первым номером в рейтинге женщин-бойцов из США в категории до 63 килограмм.
Этот год полностью меня изменил. Причем помимо того, что я довела до совершенства свою технику рычага локтя, я абсолютно иначе стала относиться ко всему – к моим навыкам, моему телу и себе в целом. Я поняла, что любые невзгоды в итоге сделают меня лишь сильнее. Я поняла, что я прирожденный боец. Этот год помог мне действительно поверить в себя.
Комментарии