Сделать следующий шаг не всегда легко. Люди продолжают выполнять работу, которую они переросли, потому что бояться необходимости заново доказывать свои навыки. Люди сохраняют несчастливые для них отношения, потому что боятся остаться в одиночестве. Спортсмены продолжают усердно работать с тренером, который не может вывести их на новый уровень, потому что боятся проверить себя, не достичь чьих-то стандартов, потому что они бояться разочаровать близких. Они позволяют страху тянуть их назад.
Если ты не хочешь покинуть панцирь, из которого вырос, ты никогда не достигнешь своего полного потенциала. Чтобы быть лучшим, ты должен постоянно изменять себя, поднимая планку, расширяя пределы того, что можешь сделать. Не стой на месте, двигайся вперед.
[divider][/divider]
Впервые я встретила Джима Педро — Большого Джима, на национальных соревнованиях 2003 года. Я пропустила больше месяца из-за необходимости вылечить связки, и всё ещё пользовалась костылями. Я не могла участвовать в соревнованиях, но турнир проходил в Лас Вегасе, в четырех часах езды на машине от Лос Анжелеса. У меня уже было забронировано жилье, и, по крайней мере, я могла бы оценить соперниц, с которыми придется состязаться, когда я залечу свою травму.
Но, когда я села на металлический стул у отеля «Ривьер», присутствие на соревнованиях выглядело как самой худшей из всех идей, когда-либо приходивших мне в голову. Моя мама надеялась, что у меня появится желание вернуться в спорт. Но наблюдать за девочками, у которых могла выиграть, и знать, что «мои» медали будут у них, было невыносимо.
Слезы негодования навернулись на глаза.
«Что, черт возьми, с тобой случилось?» — спросил меня скрипучий голос.
Я посмотрела вверх. Мужчина, стоявший позади меня, выглядел как смесь Санта Клауса и парня, которого вы можете встретить в магазине Джерси. У него были вьющиеся седые волосы и густые усы. Он был одет в поло, и большой клок волос выглядывал сквозь вырез на шее.
«Я должна быть там,» — сказала я между всхлипами. «Я могла бы выиграть».
Он посмотрел на мою ногу, охваченную большой черной скобой.
«Трудно соревноваться с этой штукой на твоей ноге». У него был легкий английский акцент.
Я кивнула. Затем я рассказала ему, как многого ждала от этого года, как эти соревнования должны были стать моим дебютом на новом уровне, и как весь план сорвался. К концу рассказа слёзы текли у меня по лицу.
«Ну что же, как я вижу, у тебя есть два выхода», — сказал мужчина. «Ты можешь сидеть тут и рыдать о сложившейся ситуации. Это первый вариант. Но, если бы я был на твоем месте, я бы пошел в спортзал и тренировался, и стал бы сильнее пары волов. Выбрать этот вариант будет проще, чем победить всех этих девушек, когда ты вернешься в форму. Затем, когда будешь в лучшей форме, ты сможешь прийти тренироваться ко мне».
Я немного выпрямилась на стуле. Он был прав!
«Как тебя зовут?»- спросил незнакомец.
«Ронда Роузи» — ответила я.
Он протянул руку: «Рад познакомиться, Ронда. Я – Джим Педро, но ты можешь звать меня Большой Джим».
Все в дзюдо слышали о его сыне, Джимми Педро — Маленьком Джиме, который выиграл Чемпионат мира в 1999 году. Большой Джим был его тренером.
Когда я вернулась из Вегаса, то была, как никогда ранее замотивирована, приступить к тренировкам, . Я собиралась вернуться назад более сильной, чем кто-либо мог ожидать от меня. На моем дебюте в открытых соревнованиях США я шокировала всех, кроме моей мамы и себя. Я всегда знала, что буду среди лучших американских спортсменов моего дивизиона. Это было вопросом времени. Сейчас мое время пришло.
Трейс Нашияма, у которого я тренировалась с одиннадцати лет, был прекрасным тренером. Он никогда не был собственником. Большинство клубов дзюдо проводили тренировки только дважды в неделю. Но мне было нужно, и я этого хотела – больше практики. Так что моя мама разузнала, какие еще клубы были неплохими, и кто проводил тренировки по ночам. В этом случае мы обе могли сесть в машину, часто в начале часа пик на дорогах, и двигаться в обход основного трафика, чтобы я могла тренироваться каждый день. В будни мы проводили вечера, разъезжая по окрестностям Лос Анжелеса и тренируясь разным техникам дзюдо, а в выходные выступали на соревнованиях.
Моя мама и я проводили больше тридцати часов в неделю в машине на пути на или с тренировки. Наши разговоры часто были сосредоточены на дзюдо, но варьировались… Моими любимыми историями были те, что рассказывали о временах её соревнований, они описывали тренеров, которых я знала, более молодыми и описание было красочным.
Некоторые тренеры чувствуют угрозу в тренировках их спортсменов в других клубах, однако Трейс не придавал этому значения. Трейс знал как выполнить убийственный бросок через плечо и он рассказал мне, как его сделать, но он также знал, что есть еще тренеры, которые знают как выполнить другие приемы лучше него. Он поддерживал мое желание учиться у других тренеров так же, как и у него. И я это делала. Но когда мне исполнилось пятнадцать, стало очевидно, что нужно нечто большее, чем могли предложить Трейс или другие тренеры в Лос Анжелесе. Это был тот момент, к которому моя мама готовила меня с тех пор, как я начала показывать неординарное для тринадцатилетнего ребенка сочетание ожиданий и достижений.
«Однажды ты будешь вынуждена двигаться вперед», — говорила моя мама. «Существует ошибка, которую совершают люди. Они выбирают комфорт и остаются на одном и том же месте слишком долго. Но через некоторое время люди уже не могут научить тебя новому. В конечном счете, ты узнаешь процентов девяносто из того, чему может обучить тебя тренер. Когда это случится, лучше для тебя пойти к кому-то другому. Новый тренер может быть не будет также хорош, как предыдущий, но он сможет научить тебя чему-то, чего ты не знала ранее. Этого никто не понимает. Ты всегда должна смотреть вперед на несколько шагов».
К шестнадцати годам я стала готова сделать следующий шаг.
Сразу после Дня Благодарения 2003 года, я пришла в общественный центр, в котором располагался клуб. Как всегда, в помещениях чувствовались запахи специфической японской еды, исходящие из классов для приготовления еды, близлежащих к спортзалу. Я приехала немного раньше, и зал был всё ещё в значительной степени пустым.
Трейс сидел на матах. Он посмотрел вверх и удивился, увидев меня. Я никогда не приезжала рано.
«Привет, Ронда»,- сказал он.
Я слабо улыбнулась. «Привет, Трейс».
«Что случилось? Все в порядке?» — спросил он.
Я помогла ему расположиться на синих матах.
У меня сдавило горло, а затем меня прорвало. Я объяснила ему, что после Открытого чемпионата США я почувствовала, что вся моя жизнь, как будто ускорилась. События менялись так быстро, как я этого не ожидала. Я сказала ему, что это большая честь для меня быть частью его клуба столько лет, и что я не стала бы такой, какая я есть сейчас без него. Но я уже достигла предела, при котором мне требуется что-то большее. Я рассказала ему о поездке в Бостон пару недель назад, и что я должна тренироваться в клубе Педрос. Я сказала Трейсу, что не хочу, чтобы он злился из-за моего ухода. В конце разговора я плакала.
Трейс обнял меня. «Ты должна расти дальше, детка».
Я почувствовала, словно гора свалилась с моих плеч, словно я маленький голубь, чью клетку открыли, чтобы выпустить на свободу.
Я всегда буду любить и ценить Трейса, не просто за то, чему он меня научил, и также за признание того, что настал тот день, когда он уже не может научить меня большему.
Дальше все было очень эмоционально. Пока я помогала складывать маты, я оглядела комнату моих тренеров, моих товарищей по команде, их родителей, их братьев и сестер. Меня поразило осознание того, что скоро я выйду из дверей клуба последний раз, и возможно никогда больше не увижу многих из них. Я начала рыдать. Тот факт, что никто не спросил меня, а почему я плачу, делало его еще хуже. Но не потому, что я хотела, чтобы меня спросили о причине слез, а потому, что это показывало, насколько хорошо эти люди знали меня в действительности. Я плакала все время: и когда я переросла тренировки и разочаровалась в них, и когда я открыла свою сумку для дзюдо и осознала, что забыла свой пояс, и когда меня опережали в очереди за водой из фонтана. Сейчас я уходила в новое место, где никто не будет знать, что я плакала все время и будут спрашивать, а почему я плачу. Я заставляла себя перестать плакать, но это добавляло еще больше слез.
По дороге к машине я остановилась у стеллажа с трофеями клуба. Там стояло несколько моих медалей и кубков. Я смотрела на кубок «Лучшего игрока года», вручаемого лучшим спортсменам клуба. Я смогла выиграть его четыре года подряд. Внезапно мысль, что я больше никогда не выиграю его, показалась невыносимой. Все должно измениться. Да, я знала, что это было верное решение, у меня было благословение моего тренера и это был неизбежный шаг вперед, к которому я готовилась, но мне всё еще было тяжело.
На следующее утро мама показала мне электронное письмо, которое Трейс написал в клуб Педрос. Он сообщил, что перепоручает им заботу обо мне, что у меня огромный потенциал, и что им следует дать ему знать, если я когда-либо буду в чем-то нуждаться.
Вот человек, который всегда о тебе позаботится.
Моя мама знала о том, что требовалось, чтобы стать спортсменом мирового уровня, она знала, что мне нужен новый тренер, который выведет меня на новый, элитный уровень в мировом дзюдо. И она знала, это значит, что я должна уехать из дома. Но право выбора было за мной.
«Самого лучшего тренера не существует, но существует самый лучший тренер именно для тебя», сказала мне мама. «Ты не выбираешь тренера, который подойдет твоей маме или твоим друзьям, или людям, руководящим в «USA Judo» (название общенациональной федерации дзюдо в США, прим cageside.ru), ты должна выбрать тренера, который будет лучшим для тебя».
Мама начала отправлять меня на сборы и поединки в лучшие клубы по всей стране с тринадцати лет, так что у меня был выбор с прицелом на будущее.
В конечном итоге, у меня появилось много друзей по всей стране, но ни в одном клубе я не почувствовала себя на нужном месте. Я не ощущала то необъяснимое чувство, вы-знаете-его-если-хоть-раз-ощущали.
В январе 2004 года мой самолет приземлился в Бостоне.
За нашу короткую встречу на национальном чемпионате, я не слишком много узнала о Большом Джиме. Он был известен благодаря своему опыту, с которым он пришел в тренеры. В дополнение к подготовке Маленького Джима к мировому чемпионату, он тренировал полдюжины Олимпийских чемпионов и почти сотню юниоров и чемпионов национальных первенств. Более того, моя мама одобрила его кандидатуру, а заработать одобрение моей мамы гораздо сложнее, чем получить Нобелевскую премию.
Большой Джим жесткий. Он может быть и волосатый как плюшевый мишка, но на этом все сравнение и заканчивается. У него громкий вспыльчивый голос. Он в недвусмысленных выражениях расскажет, что думает о тебе, если ты хреново работаешь. Он открыто признал, что ударил судью. Его личность сделала его противоречивой фигурой в дзюдо, но никто не подвергал сомнению его знания и способности в качестве тренера.
Я пришла в клуб Педрос в качестве эксперимента. Когда я сошла с трапа в аэропорту Логан, то почувствовала волну нервного возбуждения. Большой Джим впечатлил меня.
Я также собиралась тренироваться с Джимми Педро. Спустя месяц или около того, как я встретила Большого Джима, Джимми приехал в Лос Анжелес по делам в клинику. Я приходила в себя после операции на колене, но должна была присутствовать. Джимми Педро был одним из самых титулованных американских спортсменов в истории дзюдо, и был парнем, на которого я смотрела как ребенок в мире спорта. Я не могла дождаться встречи с Джимми, но была сильно разочарована, что моя травма ограничила возможности участия в тренировке.
Я провела весь день в месте, так называемом «Счастливый угол мата Ронды». Я совсем не могла двигать ногой. По окончании дневной сессии главный организатор сделал объявление.
«После этой сессии мы просим вас не расходиться, так как Джимми Педро будет вручать награды», — сказал он. «Это награды, которые Джимми определил сам. Позже Джимми будет раздавать автографы».
Разочарование, которое я испытала по дороге в клинику, вернулось, но стало еще хуже.
«Мы можем уйти?», — спросила я маму.
«Я думала, ты хочешь, чтобы он подписал твой пояс,» — сказала мама.
«Я просто хочу уйти,» — сказала я.
«Хорошо,» — пожала она плечами.
Я ковыляла, чтобы забрать свою сумку, когда Джимми вышел на середину комнаты.
«Сначала позвольте поблагодарить вас за то, что пришли сюда сегодня,» — сказал Джимми. Все заулыбались.
«Я действительно впечатлен каждым из вас,» — продолжил он. «Я вижу много потенциала, когда я оглядываюсь вокруг».
Дюжина детей, сидящих со скрещенными ногами на матах, внезапно выпрямились. Я почувствовала, что мои глаза начинают гореть. Здесь было больше сотни ребят со всей округи Лос Анжелеса, и я знала, что я была лучшей дзюдоисткой, чем кто-либо из них. Но я также знала, что у меня нет возможности получить награду.
«Первая награда, которая, я надеюсь, вскоре станет близкой и дорогой мне,» — сказал Джимми с улыбкой, — «это номинация «Будущий Олимпийский чемпион».
В зале все засмеялись, как будто Джимми рассказал смешную историю. Трижды Олимпиец и обладатель бронзы 1996 года, Джимми совершал последний рывок в борьбе за олимпийское золото.
Джимми назвал имя какого-то мальчика, который вскочил, улыбаясь так, как будто выиграл Олимпиаду.
Я складывала все в свою сумку так быстро, насколько это было возможно.
«Следующая награда, которую я хотел бы вручить сегодня, также близка и дорога мне – «Будущий чемпион Мира», — произнес Джимми.
При упоминании чемпиона Мира, зал взорвался аплодисментами.
«И победитель – это…» Джимми замолчал для большего драматического эффекта, — «это Ронда Роузи!»
Я застыла на месте, а потом уронила свою сумку. Я почувствовала, как горят мои щеки, как каждый в зале обернулся и посмотрел на меня.
«Иди,» — подгоняла меня мама, пока все аплодировали.
Я доковыляла до передней части зала, чтобы пожать руку Джимми. Он выбрал меня в качестве будущего чемпиона Мира, думала я. Меня! Я была взволнована и польщена, но чувствовала и недоумение.
Я стояла в очереди, чтобы получить его автограф после церемонии награждения.
«Ронда Роузи,» — сказал он улыбаясь, когда подошла моя очередь подойти к столу.
Я всё еще не могла поверить, что он знает мое имя.
Он взял одну из фотографий, предоставленных организаторами для автографов.
Он настрочил сообщение маркером и передал мне фото.
«Ронде. Тренируйся усиленно и мы увидим тебя на вершине. Джимми Педро».
Я читала и перечитывала слова «увидим тебя на вершине» по дороге домой. Я была поражена мыслью, что он верит в мой потенциал, что когда-нибудь я буду на вершине спорта также как и он.
Когда мы приехали домой, я прикрепила эту фотографию к стене, и смотрела на нее всю оставшуюся часть моего выздоровления.
Струя холодного воздуха обдала меня, как только я вошла в рукав, и вернула в настоящее. Но реальность казалась нереальной. Если все сработает, Большой Джим станет моим тренером. Я буду тренироваться с Маленьким Джимом.
Спустя две недели я позвонила маме.
«Это то, что нужно,» — сообщила я. «Большой Джим мой тренер».
«Хорошо,» — сказала моя мама. «Мы что-нибудь придумаем».
Комментарии